02 марта 2022
Константин Арсенев — известный российский поэт-песенник, композитор, автор-исполнитель, продюсер, автор хитов звезд российской эстрады: К.Орбакайте, И.Аллегровой, Г.Лепса, А.Апиной, Л.Вайкуле, А.Варум, ИВАНУШКИ int., Любэ, В.Леонтьева, М.Насырова, Н.Носкова, Т.Овсиенко, Алсу, М.Шуфутинского, гр.Фабрика, В.Сюткина и многих других.
Именно Константин Арсенев написал стихи к мюзиклу «Робин Гуд, а недавно закончил работу над текстами музыкальных номеров для нового шоу-ревю Калининградского музыкального театра «Любовь в стиле джаз», премьера которого состоится 19 и 20 марта.
Нам удалось побеседовать с Константином Арсеневым во время его приезда в Калининград.
Константин Борисович, вы помните, когда впервые почувствовали себя поэтом?
Что касается поэзии, помнится, я отреагировал на какие-то стихи, написал стихотворный ответ. Мне было примерно лет 12. А потом помню, что после девятого класса мы «поехали на картошку», были такие мероприятия, и там парни пели песни, играли на гитарах. Играли хорошо, а вот песни их были совсем никуда, но пользовались огромным успехом. Я подумал, дай-ка тоже посочиняю. И у меня всё получилось. Мои песни стали петь, они популяризовались, сразу пошли по городам и весям. Потом мне люди рассказывали, что слышали мои песни, их пели в разных местах. Но тогда я к этому не относился серьезно. Это легко давалось, как будто у костра попел и все.
Были еще этапы. Я помню, пошел в армию, и там было уже не до сочинения песен. Потом вернулся в Москву и познакомился с ребятами из мытищинской агитбригады, сейчас это уже профессиональный театр. И они как-то меня так завели, в хорошем смысле, что я опять стал сочинять. Я и не думал, что буду этим заниматься, а тут снова начал песни петь. Люди стали спрашивать, кто пишет мне слова. Как кто? Я сам. И это пошло-поехало, я стал знакомиться с композиторами.
А кем вы считаете себя в первую очередь, поэтом или композитором?
Когда я познакомился с Игорем Зубковым (*советский композитор, продюсер, исполнитель, член Союза композиторов России — прим.), я перестал сочинять мелодии сам. Игорь очень образованный человек, я подумал, вот какие композиторы должны быть, не то, что я. А вот тексты много писал разным людям. Мне это нравится, мне нравится быть поэтом. Я, видя какое-то явление, слыша какую-то музыку, высказываю словами, что я про них думаю. Могу выразить бесконечное многообразие граней, цветов, оттенков мира. Если бы я сам еще и музыку сочинял, я бы не мог дать такое количество разного материала. А так, я слышу музыку, вижу артиста и говорю — это будет то самое, и оно зажигается волшебством, и люди говорят, как это прекрасно! И это меня все время, как некоего сказочника, приводит в восторг, когда удается создать эту ауру, сказку, красоту. Поэтому я думаю, что, конечно, в первую очередь я поэт. Это сложная история, я мыслю и стараюсь ответить на вопросы, которые возникают внутри меня. Идеальной формой ответа на них являются стихи.
Как вы считаете, что такое поэзия? Написать в рифму несколько строк может, пожалуй, любой человек. И лишь немногим дано вдохнуть в эти строки жизнь так, чтобы затронуть душу человека. Где проходит грань между зарифмованными строками и поэзией?
Люди, конечно, путают. Думают, что если есть рифма, то это поэзия. Это абсолютно не так. Для меня очень ярким примером является Набоков. У него проза звучит как поэзия, а поэзия как-то не звучит, вот удивительная вещь. Он больше поэт в прозе, нежели в поэзии, на мой взгляд.
Есть идеальная форма изложения у каждой мысли. Это похоже на звучание струны. Бывает человек что-то говорит, и вдруг несколько слов сложились так, что ты почувствовал «дзынь» — такой звон, сигнал, как смс-ки приходят. И я слышу этот сигнал, этот стеклянный звук и понимаю, что я столкнулся с поэзией — идеальное выражение словосочетаний, фонетики, т.е. «кирпичики» совпали. Я ищу эти звучащие струны, эти звуки, нахожу их и понимаю, что вот здесь — поэзия.
Я еще одну мысль скажу, которую когда-то для себя сформулировал. Поэзия и проза отличаются друг от друга, как графит и алмаз. У них похожая формула, но они разные. Когда графит проходит через определенные процессы, получается алмаз. Также, когда все «лишнее» уходит из прозы, остается только идеальная мысль — это поэзия, причем там может рифмы и не быть.
Согласно известному высказыванию, «Пушкин – наше все». А кто из поэтов для вас — «все»?
Слава Богу, не один человек. Я был бы очень однобоким, если бы говорил, что кто-то «наше всё». Есть огромное количество талантливых поэтов, которых я постоянно открываю для себя. А вообще, мне больше всего нравятся поэты Серебряного века. Потом, позже я начал открывать для себя Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулину и т.д., хотя, конечно, я их знал и раньше по тем стихам, которые звучали в советских фильмах и не только. Мне нравится Пушкин, но я не знаю, «наше всё» ли он? Это для меня вообще вопрос. Я не хочу таких формулировок. Талантливых людей много, и никто не «наше всё». Мир не создается одним человеком, и поэзия в том числе.
Что для вас легче — сначала написать текст или писать на готовую музыку?
Я считаю, что, по-хорошему, должны писаться слова на музыку. У меня, практически, 99,9999…% слов написаны на музыку. Потому что в стихах уже заложена своя музыка и она довольно таки не ровная. Очень тяжело положить на классические стихи музыку. Это удается только романсу, потому что романс широк музыкально. Еще это дается французскому шансону. Там авторы «брезгуют» размером, делают, что хотят. Кстати, рэп можно тоже начитать на готовую музыку. Музыкальные стили требуют своего слова, и нужно угадывать определенную четкую дорожку, эмоционально прописанную тебе, на которую ты должен положить правильное сочетание фонетическое, правильную мысль, чтобы эта дорожка срезонировала, и люди сказали «вау!». Это надо почувствовать. Это очень интересная работа на самом деле. К сожалению, это мало кто понимает. И поэтому так много «мусора». Это, наверное, связано с тем, что люди несерьезно относятся к песне. Песня сегодня девальвировалась, само ее понятие. Из нее сделали коммерческую составляющую, способ зарабатывания денег. Сейчас «чем хуже, тем лучше». Это страшно ударило по духовности людей. Песня — это же душа человека. Два самых сильных оружия человека — слово, а словом, мы знаем, можно убить, и музыка. И когда эти два искусства правильно сочетаются, получается «бомба».
Что из современного музыкального материала, в плане текстов, аранжировок и профессионального исполнения, вы бы назвали качественной русской музыкой?
Мне кажется, что разрушение нашей культуры, целенаправленное и планомерное ее уничтожение дало свои плоды. Мы видим результат. Сейчас, чтобы стать популярным, нужно быть не лучше, а хуже. И вопрос, кто в этой игре победитель? Я недавно говорил, что советские композиторы были нами недооценены. Они гораздо мелодичнее и ярче многих западных композиторов. Например, мы слышим Эннио Морриконе… Я думаю, что Рыбников или Гладков поталантливее будут. Мы этого, к сожалению, не ценили. Русский композитор — мелодичный. Западная музыка, в основном, построена на ритме, на настроении — состояние плюс ритм. А русская музыка в советское время была на высоте. Очень интересно было бы посмотреть передачу «Угадай мелодию» с современными мелодиями. Если ты не слышишь аранжировку и слова, ты просто не узнаешь песню.
Вы пишете песни и для женщин, и для мужчин. От какого лица проще писать?
Получилось так, что я очень много писал от лица женщин. Когда я пишу для кого-то, а обычно я знаю, для каких артистов я пишу, я понимаю, что есть музыка, есть артист. Мне надо сделать так, чтобы человек с этой песней вышел на сцену, и все сказали «вот это да!» Я представляю себя в двух ролях: я этот человек, я выхожу на сцену и мне комфортно, и я — зритель, вышел артист на сцену, что-то там поет, интересно ли мне будет его слушать. Я стараюсь сделать так, чтобы мне было комфортно в обеих ролях. Тогда все складывается.
Я очень сильно вхожу в роль людей. На это время я становлюсь ими, хожу, пою. Для меня это такой шаманский обряд. Думаю, моя работа в этом и заключается — стать на время этим артистом. И в этом смысле я не могу сказать, что мне легче писать от лица мужчин или женщин. Просто это совершенно разные роли и для каждой разные задачи. Когда я писал для Овсиенко, были наивные, но осмысленные песни, в которых было сказано очень много важного. Я формулировал какие-то важные вещи очень простым языком. Или, наоборот, когда я писал тому же Лепсу или другим исполнителям, приходилось что-то серьезное искать. И поэтому мне очень нравится театр. Театр еще больше расширяет пространство. Ты можешь более сложные, более содержательные произведения писать. У тебя есть место для разворота, не три минуты, как в песне.
Вот мы и подошли к теме театра. Ваш первый мюзикл — это «Робин Гуд». Как получилось, что вы его написали? Евгений Загот вам предложил?
Нет, я предложил ему. Во-первых, мне нравится Робин Гуд. Это очень притягательный для меня образ. Человек, сам не будучи простым, взялся защищать простых людей — это правильно, я глубоко уважаю этого героя, но не совсем понимаю. Что у него там, обида была за то, что разорили его замок? Или он так людей любил? Мне было интересно разобраться. Другое дело, что Женя (*Евгений Загот, композитор мюзикла «Робин Гуд» — прим.)меня до самого либретто не допустил. Он сказал: «Нет». Сказал, что должен писать профессиональный драматург, нужно, чтобы пружина работала, была интрига… и т.д. Однако, все равно получилось так, что музыкального текста в спектакле половина, там же музыки очень много. Мы писали полотнами. Целые сцены прописывались музыкальным языком. В основном Женя первоначально писал музыку и говорил мне, что вот тут, например, Робин Гуд рассказывает про то, как он сбежал из дома в Палестину, там сражался, разочаровался, вернулся домой, узнал, что отец погиб… и все это в одной сцене. Там меняется музыкальное настроение, ритм, и получается, что я должен на это настроение, на эту мелодию равняться, т.е. работать в заданных условиях. Мне это было очень интересно, ведь даже если там какая-то несоответствующая эмоция, я же могу сделать так, чтобы эта эмоция была правильно прочитана, подать ее через текст так, чтобы она вписалась в повествование. Такие сложные задачи — это, еще раз повторюсь, очень интересно.
Совсем скоро в Музыкальном театре премьера шоу-ревю»Любовь в стиле джаз» по мотивам фильма «В джазе только девушки». Именно вам предложили написать стихи ко всем музыкальным номерам. Самые известные мировые джазовые хиты будут звучать на русском языке. Будет ли использоваться перевод или каждая песня, в отличие от оригинального текста, будет нести другой смысл?
Это очень интересная история. Перевода нет по определению, потому что песни стоят в определенных местах мюзикла, соответственно, повествование двигается, и в песне должен быть текст, который соответствует этому герою в данных обстоятельствах. Хотя местами кое-что совпадает. Это, кстати, очень сложная задача, и мне очень интересно ее решать. Некоторыми моментами я даже наслаждался. Вообще, я не люблю писать на известные, популярные западные песни русские тексты. Почему? Потому что люди уже песню знают и ждут просто фонетического совпадения, что ты споешь что-то вроде «мальчик хочет в Тамбов». Ты зажат в обстоятельствах. Поэтому от подобного я отказывался. Однако, здесь я взялся за эту задачу, потому что эти песни находятся в контексте мюзикла, перепрочтение их может быть другим. Не просто какая-то эстрадная история. Другое дело, что люди песню знают, и поэтому я местами я разбрасывал такие референсы, намеки. Скажем, в песне «Strangers in the Night», а она у меня песня про любовь по замыслу, в последнем куплете я сказал, что «мы как странники в ночи» — такую дань произведению отдал. Или, когда мне нужно было делать «Bésame mucho» и поет ее бизнесмен, я вспомнил историю про «бизнес не мучай». Есть песня «Diamonds Are a Girl’s Best Friend», в которой мне не нравится смысл, что лучшие друзья девушек — бриллианты. Меня всегда это коробило и на английском языке, и на русском тоже. Поэтому мысль я сохранил, но преподнес так, что, если у тебя нет друзей, то для тебя лучшие друзья — это бриллианты. Получается, что фраза вроде бы прозвучала в песне, но мысль там совсем иная. Это полемика в песне. Еще мне очень нравится начало знаменитой песни Мэрилин Монро «I Wanna Be Loved by You», я придумал фразу «лимон за любовь даю». Это сарказм на тему, что все покупается и продается.
В дальнейшем вы собираетесь продолжать работу для театра?
Я простой человек. Ко мне всегда приходили сами. Я не ходил, не говорил и не предлагал что-то сделать. Хотя было время, что и говорил. Мне казалось, что я нужен. У меня больше советское воспитание, я не лезу к людям. И в этом плане мне сложно в современном мире, если честно. Здесь же реклама важнее произведения. Я думаю, что меня те, кому я нужен, позовут. Может это фатализм какой-то. И здесь, в Калининграде получилось так же. Мы приехали с женой на премьеру «Робин Гуда», и многие тогда не знали, кто я. Всё всегда рождается в искреннем интересе людей друг к другу, вот в это я верю. Я верю не в бизнес, я верю в то, что людям должно быть интересно что-то вместе делать. Тогда вы сделаете что-то значимое, и вот после этого начнется бизнес.
Беседовала Татьяна Вербицкая
Фото: из сети