23 марта 2021
20 марта 2021
«Это не Монтень, не Джон Донн»
О друидах в сутанах, собаке Пилата и дидактической роли Робин Гуда рассказывает режиссер Музыкального театра Сергей Егоров.
19-20 марта 2021 г. в Калининградском областном музыкальном театре состоялась премьера фэнтези-мюзикла «Робин Гуд». Перед прогоном спектакля корреспондент портала «Выходной» взяла интервью у его режиссера, сценографа и художника по костюмам Сергея Егорова.
Сергей, знаю, что идея поставить спектакль в средневековом стиле возникла потому, что театр никогда раньше такого не делал. Плюс вы плотно сотрудничаете с Евгением Заготом, а у него была хорошая средневековая постановка. Но чем она заинтересовала вас, как режиссера? Тема-то, в общем, заезженная.
Вообще это немножко забытая тема. Хороший материал, интересный. Когда я ставил «Винил», приехал Загот и говорит: «У меня есть «Робин Гуд» классный, давайте его делать». Валерий Иванович (Лысенко, бывший худрук театра — прим. ред.) решил, что я буду его ставить. Спектакль должен был выйти почти год назад, в мае, но — пандемия.
Трактовок было много. Сначала я хотел поставить спектакль, где действие происходит во время революции, потом перенести его в двадцатый век; мне казалось, что лесное братство — это музыканты, типа группы «Битлз» или «Квин», которые идут против основного музыкального течения, делают свою революцию. В конце концов, мы решили сделать вневременной спектакль. Зритель должен потеряться во времени. И герои, и ситуации, которые там происходят, актуальны и сегодня, абсолютно.
Тем не менее, вы отталкиваетесь от времени — задаете тон костюмами, фехтованием, стрельбой из лука и так далее. Все равно зритель помещается в какие-то временные рамки.
Временные рамки — Средневековье. Мы делаем художественный образ времени, а не историческую кальку, это важнее и ценнее. Наше видение того времени — мое и постановочной команды.
Хорошо. Но если вы отталкиваетесь от классической версии, где Робин Гуд — человек, нарушивший церковные и светские законы, получается обычная криминальная история с некой романтической составляющей?
Вы знаете, история, описанная в мюзикле — авторский вариант. Это не Монтень, не Джон Донн. Главный персонаж попадает в такие ситуации, в которых лично я не очень понимаю, как поступил бы. И я хочу, чтобы зритель сидел и думал: «А что бы сделал я, если бы так случилось со мной, если бы меня предал родной брат?».
Я построил спектакль с очень динамичным первым актом. В нем происходит много событий, в результате которых возникает второй акт. Конечно, когда ставишь такой большой материал — а здесь порядка сорока музыкальных номеров в целом — сразу хочется что-то отрезать. Но я не стал, решил, что первый акт должен дать зрителю полную картину времени и ситуации, в которую попал человек. А второй акт — как он из этого вынырнет.
Мы затрагиваем много тем: тут и братская любовь, и братское предательство, и любовный треугольник возникает, потом он становится многоугольником. Тема власти и народа, тема веры, которая не вера, тема гниющего, в общем-то, средневековья, страдающего. В эту ситуацию попадает король Ричард во втором акте и помогает решить спорные вопросы. Он, как отец, хочет урегулировать ситуацию по уму и по сердцу, но Робин не принимает земли назад. Он — барон Локсли, лишенный титула из-за подставы отца — отказывается, потому что выбирает жизнь со своими лесными братьями. Так как потерял родного брата. Финал остается открытым.
Но ведь Робин Гуд присваивает себе право судить — этот хороший, этот плохой, этого наказать, этого вознаградить? Бунтарь становится героем.
В моей интерпретации Робин Гуд не бунтарь, он идейный вдохновитель. Он не убивает. Главное его оружие — мысль. Смысл, которым он наполняет жизнь окружающих его людей. Не просто пойти и отобрать у кого-то что-то, когда этот кто-то злоупотребляет властью и деньгами, а сделать это на благо других. Он, если хотите, немножечко Иисус. Собирает апостолов вокруг себя в лесу, дает им духовную пищу. И остается непонятым.
В Англии есть и другие герои, которые появились в двадцатом веке. Робин Гуд — эпоха романтизма. Во второй половине девятнадцатого — начале двадцатого века это было нечто суперизвестное, а сейчас — слегка забытый символ страшного, темного времени. Все эти крестовые походы; король Ричард и его предшественники — они пришли в чужие земли, чтобы грабить, бить и разорять, а не ради веры. Робин Гуд понимает, что церковь не имеет отношения к Богу. В то время священники — очень часто обращенные друиды, которые занимаются целительством, предсказывают будущее, владеют природной магией. Люди им доверяют, идут к ним. А когда ситуация меняется, они надевают сутану, бреют тонзуру. И все, и вот они снова нужны — плетут заговоры с шерифом, потому что он исполнительная власть, делают огромное количество непростительных вещей в угоду королю.
Что вы своим спектаклем хотите донести до зрителей?
Что жить надо для людей, и это гораздо приятнее. Несмотря на то, что в последнее время из каждого таблоида говорят: «Вспомните о себе, обратите внимание на себя». И обратили, очень сильно. Если мы не объединимся, мы никуда не уйдем. Мы начнем уничтожать друг друга, у нас будут очень большие проблемы с нравственно-идейным компонентом нашей жизни, который сейчас уходит на второй план. А все просто — нужно жить по совести, по добру, по любви. По честности, хотя — что есть честность? Потому что бывают такие ситуации, из которых нельзя выйти сухим, но важно понимать, что ты сделал, и почему ты это сделал.
Мне кажется, это месседж зрителю в сторону вечных ценностей, в нашем с вами понимании вечных ценностей, а не того поколения, у которого они еще не сформировались. И я специально оформил спектакль так, чтобы на него хотели прийти подростки.
Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.
Я объединил модный сейчас среди подростков стимпанк со средневековой стилизацией. И не стал все слишком усложнять — кому-то эта история может показаться наивной сказкой, романтической историей, далекой от жизни. Но это не так.
Я читала, что театр заказывал средневековые костюмы у реконструкторов…
Мы закупали обувь, потому что мне не понравилась протекторная обувь в стимпанке, а средневековая удивительно красит артистов. Костюмы отражают художественный образ времени, а декорации отражают атмосферу — атмосферу задавленной природы, которая пробивается через камень, через все преграды.
Если мы говорим о стиле, то, наверное, это все-таки историческое фэнтези. Поэтому и костюмы созданы в стиле исторического фэнтези. Люди, которым нравятся «Король Артур», «Властелин колец» или «Гарри Поттер», точно будут довольны, потому что им такие вещи что-то напомнят. А сценография немножко суховата, дает зрителю возможность додумать.
Я в этот раз сделал одну большую декорацию и все, больше почти ничего не использую. Мечтаю когда-нибудь поставить спектакль с полом, стульями и без занавесок, но пока не нашел для него материал. Все-таки зритель приходит в театр увидеть то, чего он не видит в жизни, получить какие-то вещи, которые ему в жизни помогут. А если так, то надо ему что-то дать, какие-то зрительные образы, краски, яркость. Любят-то люди глазами в первую очередь.
Для этого вы ввели в спектакль собаку?
По сценарию была змея, но я боюсь змей, не хочу с ними работать. Поэтому решил, что вместо змеи будет собака. У друидов были собаки. И епископ по сценарию — немножко Понтий Пилат. А булгаковский Пилат гладил собаку, успокаивая мигрень. В общем, я куда-то ушел с образом этой собаки. Хотел дога, но мы его не нашли. Потом мне напомнили про добермана Пибади, и я ее взял.
Почему вы решили ставить спектакль под живое музыкальное сопровождение?
Во-первых, у меня не было фонограммы, и записывать ее гораздо сложнее, чем обратиться к оркестру. Во-вторых, оркестр должен работать (смеется). В-третьих, для участия в фестивалях нужны спектакли с живым сопровождением, а мы хотели сделать такую хорошую фестивальную работу, которая при этом будет понятна зрителю. Я очень не люблю работы, которые не нужны зрителю, которые он не смотрит.
Вы довольны тем, что получилось?
Я бы еще чуть-чуть, конечно, порепетировал. Додин пишет, что очень нервничает перед премьерой — все время хочется ее отменить и порепетировать еще года полтора. Я не такой — мне бы выпустить, проверить со зрителем, а к следующему показу еще что-нибудь подделать, потом еще, а потом, может, и остановиться. Это сложно, поэтому замечательно, что меня тормозит премьера. Замечательно, что я сам сегодня выйду на сцену.
Вы будете кого-то играть?
Да. Епископа Ноттингемского. Радует, что я не увижу ничьих ошибок, не напишу в блокнот замечаний — вчера четыре листа исписал. Не скажу никому ничего плохого, никого не обижу. Хоть ненадолго соединюсь с коллективом, с артистами. Это очень важно.
Большое спасибо. Успешной премьеры.
Спектакль получился действительно любопытный, динамичный. В нем нет присущей сцене неторопливости, действие разворачивается со скоростью видеоклипа. Смена «кадров» происходит быстро, но при этом каждая сцена имеет смысловую и драматическую нагрузку: Мэриэнн приводят в разбойничий лагерь — происходит первый открытый конфликт между Робин Гудом и его братом — Робин отпускает пленницу — шериф собирается наказать крестьян, чтобы выманить из леса разбойников, но Мэризнн возвращается домой. Набор коротких ярких образов, где за каждой деталью скрывается подтекст, связан единой сюжетной линией. Нет ни одного ритмического провала, спектакль проходит на одном дыхании. Это должно понравиться тем, кто недолюбливает театр за неторопливость и некоторую старомодность.
Помимо этого зрителям могут понравиться эффектные бои на палках и мечах, танцевальные и акробатические номера, жонглирование. Режиссер постарался сделать спектакль максимально зрелищным и романтичным, рассчитанным, прежде всего, на тинейджеров. Логика в нем отступает на второй план, но где вы видели, чтобы возвышенный идеализм сочетался с прагматизмом? Публике постарше будет приятно вспомнить чистые, светлые чувства, мечты и надежды, присущие юности. А еще подумать о том, как работает пропаганда, и почему вера должна быть сознательным выбором, а не традицией предков.
Эстетика спектакля отсылает зрителя к «Игре престолов» и «Властелину колец». Костюмы довольно необычные, с фантазией. Поймала себя на том, что любуюсь, как в движении красиво, мягко ложатся складки рубах и плащей на актерах. И да — обувь действительно хороша, особенно женские ботфорты на шнуровке. Егоров — художник по костюмам позаботился о самых мелких деталях: например, во втором акте у танцующих монахинь из-под мешковатого облачения выглядывают кокетливые черные чулки. И в этом видится некая ирония.
Но главными в новом мюзикле все-таки являются чудесная живая музыка и прекрасные, чистые голоса артистов. Особенно запомнились трогательный дуэт Оливера и Оливии, эмоционально насыщенные, по своему драматичные вокальные партии Мэриэнн, Кэтти, Аллана, очень выразительное, сильное трио епископа, шерифа и Аллана. Сергей Егоров, исполнявший роль епископа, умело продемонстрировал богатство и красоту своего тенора-альтино и недюжинное актерское мастерство. К сожалению, из-за проблем со звуком в некоторых местах было сложно разобрать, о чем поют герои, но прогон — это репетиция, пусть и генеральная, будем надеяться, что со временем все наладится.
Текст и фото — Виктория Берг
Источник — портал «Выходной» («Day-off.39»)